|
|
 |
 СУДЬБА АГЕНТА: Макс Айзенбад – о бизнесе и о себе
Комментируя недавний матч Марии Шараповой, корифеи теннисного репортажа Мэри Джо Фернандеc и Клиф Драйсдейл пришли к выводу, что россиянка, которой только что сравнялось девятнадцать, - самая узнаваемая спортсменка в мире. О том, что она к тому же и самая высокооплачиваемая, было известно давно. В отличие от Шараповой, ее агент, Макс Айзенбад, под чьим неусыпным оком Мария прошла путь от подающей надежды юниорки до первой ракетки мира, и чьими стараниями она стала мировым брендом - фигура таинственная и малопонятная.
Его имя слышали почти все поклонники Шараповой и уж наверняка - все журналисты, пишущие о теннисе. Но немногие видели его в лицо. Несмотря на то, что Айзенбад исправно ходит на матчи Марии, камера, как правило, захватывает только его ноги, благодаря привычке Макса сидеть не рядом, а позади Юрия Шарапова, без крупных планов которого не обходится ни одна трансляция. В Москве его путали с тренером Шараповой Майклом Джойсом. В Нью-Йорке, на 18-летии Марии, спрашивали, хорошо ли Айзенбад говорит по-английски - в полной уверенности, что тот родом из России. В любимом Машином телесериале "The O.C." недавно прошел такой эпизод. Спортивный агент делится секретом: "Футболисты - просто ангелы по сравнению с теннисистками.
Например, говорят, что у Шараповой агент - бывший сотрудник КГБ".
Возраст Айзенбада - отдельная тема. Мой коллега, встречавший Макса в Москве, говорит, что дал бы ему "от 37 до 50". Не знаю насчет пятидесяти, но соглашусь, что этот немногословный, полнеющий, рано полысевший парень выглядит - и держит себя - старше своих тридцати четырех лет.
В прошлом году фирма спортивного менеджмента IMG, которую представляет Айзенбад, сделала его вице-президентом по теннису и директором рекрутинга - отделения, занимающегося поиском и вербовкой новых клиентов. Кроме того, Макс был назван в числе пятидесяти ведущих деятелей американского маркетинга. Выступая последним на церемонии в Нью-Йорке, этаком "Оскаре" мира бизнеса, агент Шараповой начал свою речь так: "Мой опыт уникален. Кажется, я здесь единственный, кто работает с продуктом, который умеет разговаривать и на все имеет свою точку зрения".
Сегодня у читателей Т&Б есть редкая возможность услышать историю суперагента из первых уст. Лично для меня наша обстоятельная беседа, состоявшаяся этим мартом в Индиан-Уэллс, многое прояснила. Не только о личности, воззрениях и методах работы Айзенбада, но и в том, что касается головокружительной карьеры его "продукта".
Алексей Толкачев: Макс, как и когда ты понял, что хочешь быть спортивным агентом? Долго вынашивал эту мечту?
Макс Айзенбад: Вообще-то я мечтал стать профессиональным теннисистом. Я даже получил стипендию, чтобы играть в теннис за университет Purdue. Входил к тому моменту в сотню лучших юниоров США, что, в общем, неплохо. В первом же матче на университетском уровне мне показали, что к чему. Я призадумался: "Этак мне придется уроки учить".
А.Т.: Грыз после этого гранит науки, как простой студент?
М.А.: Прилежного ученика из меня так и не вышло, но моя студенческая жизнь приняла интересный оборот. Я поступил во "фратернити", университетское братство. Твои читатели знают, что это такое?
А.Т.: Знают, если смотрели "Зверинец" и другие голливудские фильмы на эту тему. Студенты-проказники живут отдельным домом, целыми днями пьют пиво и думают только о том, как бы устроить следующую вечеринку и пригласить побольше девчонок. Так примерно?
М.А.: Примерно. Причем каким-то образом меня избрали социальным координатором. То есть в мои обязанности входила как раз организация party, приглашение девчонок, сбор средств, планирование бюджета и так далее. И тут у меня как будто лампочка в голове включилась: я понял, что это мое. У меня все шло, как по маслу. Я говорил: "У нас мало денег, а у женского клуба - много. Мы их пригласим на вечеринку, тогда они за все заплатят". Меня слушались, все выходило, как я задумал. Я стал выходить на качественно новый уровень. Начал приглашать рок-группы, устраивать большие концерты, party с участием музыкантов. Не успел я оглянуться, как все эти рокеры начали считать меня своим другом, спрашивать совета. А я кто? Девятнадцать лет, второкурсник в колледже, сам без понятия. Прошу прощения… Макс отправляет в рот кусок пиццы и запивает диет-колой. Разговор происходит за едой. Просто говорить или просто есть Айзенбаду не позволяет его сумасшедший график. - К третьему-четвертому курсу у меня уже был свой бизнес. Я вел дела нескольких групп, договаривался о концертах, делал им рекламу. Когда закончил колледж, решил, что нашел свое призвание: буду концертным промоутером. Поступил на работу в фирму. Мне поручили устроительство концертов в университетах. За два года я организовал, наверное, двести выступлений, причем не кого-нибудь, а крупных исполнителей вроде Билли Джоэла или Боба Дилана. Вел переговоры с их агентами, с университетами, здорово набил на этом руку. Стать спортивным агентом у меня тогда даже в мыслях не было. Мне всегда казалось, что для этого надо иметь юридическое образование. Но однажды мне позвонил парень по имени Джастин Гимельстоб.
А.Т.: Теннисист, который до синяков избил себя ракеткой на последнем Уимблдоне?...
М.А.: …И мой друг детства. Мне к тому времени было 26 лет, я жил в Нью-Йорке, имел свой бизнес и был менеджером трех или четырех рок-групп. Гимельстоб сказал: "Я хочу организовать благотворительный матч в теннисном клубе в Нью-Джерси, где мы с тобой выросли. Приедет Джон Макинрой. Но ты должен мне помочь, раз у тебя есть опыт организации мероприятий. Матч должен состояться через шесть недель". Я говорю: "Ты с ума сошел. Мы не успеем". Он: "Надо успеть". В общем, я все бросил, шесть недель занимался этим матчем, все прошло на "ура".
А.Т.: Макинрой приехал?
М.А.: Макинрой приехал, они играли с Джастином, мы заработали кучу денег в пользу детей, больных раком. В общем, все обернулось самым лучшим образом. А у Гимельстоба был контракт с IMG. И он мне говорит: "Из тебя вышел бы отличный теннисный агент". И тут у меня в мозгу опять сработало: вот оно! Вот, чем я должен заниматься! Я всегда любил спорт, теннис, и по большому счету делал все то же самое, только для рок-групп. Мне вот что помогло: я вел молодых исполнителей, которые только-только начинали пробиваться на рок-сцену. А значит, мне постоянно приходилось бегать, крутиться, драться зубами и когтями. Меня это закалило и многому научило. С подачи Гимельстоба я начал обивать пороги IMG. Год умолял их взять меня на любых условиях, говорил, что готов работать за гроши, лишь бы мне дали шанс проявить себя. И, наконец, добился своего: в 27 лет начал новую карьеру практически с нуля. В декабре 1999 года мне сказали, что с нового года буду работать в Кливленде, штат Огайо, где находится штаб-квартира IMG. Чтобы готовился к переезду.
А.Т.: Не самое привлекательное назначение для процветающего нью-йоркского бизнесмена…
М.А.: Ради IMG я бы полетел на Луну! Но в Кливленд я тогда так и не попал. За несколько недель до переезда мне позвонили и сказали: "Мы передумали. Поедешь во Флориду, в академию IMG (основанную Ником Боллетьери. - Прим. А.Т.), будешь там присматривать за нашими молодыми клиентами". Это был тест. Меня не сделали агентом, а дали работу няньки, чтобы посмотреть, как я отреагирую. Моим заботам поручили 11-летнюю Машу Шарапову, Татьяну Головин, Джемею Джексон, Пола-Анри Матье, австралийца Тодда Рида и других детей. Когда я увидел Марию, я сразу понял, что она - исключительный ребенок. Каким-то образом мне удалось сойтись с ней и с ее отцом. И Юрий в один прекрасный день сказал людям из Кливленда что-то вроде: "Это наш человек". К тому же я подписал несколько перспективных контрактов с новыми клиентами уже в первые шесть месяцев работы во Флориде. Тогда в IMG поняли, что я, кажется, чего-то стою. Я проработал в Брадентоне год и переехал в Кливленд.
А.Т.: Поразительная история.
М.А.: Да, если бы меня с самого начала послали не в Брадентон, а в Кливленд, я не стал бы агентом Марии.
А.Т.: Мне кажется, большинство теннисной публики считает, что ты - могущественный и умудренный опытом зубр. А между тем твоя карьера весьма коротка и во многом основана на счастливых случайностях.
М.А.: Своим успехом я обязан прежде всего тому, что работаю на лучшую и самую влиятельную компанию в мире. Если бы я строил дома, ты бы нанял меня, зная, что у меня самые лучшие инструменты, а у моего конкурента - инструменты похуже. Точно так же и в нашем бизнесе: IMG дает мне холст и палитру, чтобы я мог творить, изобретать, проявлять инициативу и делать свое дело лучше, чем мои конкуренты. Я горжусь тем, что я хороший агент, но IMG - это потрясающая организация, принадлежность к которой является большой честью, и открывает неограниченные возможности.
А.Т.: …Включая возможность стремительного профессионального роста. В тридцать три, проработав в IMG меньше шести лет, ты уже был вице-президентом.
М.А.: Я рос вместе с Марией. Наверное, кто-то считает меня гением. Но я стою ровно столько, сколько мой игрок. Если бы я вел не Марию Шарапову, а кого-то другого, ты бы сейчас не брал у меня интервью. Я не гений, а везучий парень, который работает с необыкновенной спортсменкой. Я бы даже сказал, с необыкновенным человеком. Я же просто зацепился и еду. И не устаю удивляться тому, что нас ждет в пути. Щиплю себя каждый день, чтобы убедиться, что это не сон.
А.Т.: Итак, Мария была твоим первым клиентом…
М.А.: Одним из первых. Когда ребенку одиннадцать лет, и он попадает в академию, его жизнь идет на автопилоте - в основном это тренировки. Я занимался всей ее рутиной. В тринадцать она выиграла турнир Эдди Херра, к ней появился интерес в прессе, и мне выпало решать эти вопросы. Шараповы мне доверяли, наши отношения завязались сами собой. Как я сказал, мне просто повезло.
А.Т.: Есть ли у тебя другие клиенты?
М.А.: У меня десять клиентов, многие из них - талантливые юниоры, и еще Макс Мирный. Но Мария занимает 99% моего времени.
А.Т.: Не говори это Мирному.
М.А.: Макс знает и понимает. Он мировой парень.
А.Т.: Что для тебя профессия? Все, или есть жизнь помимо работы?
М.А.: Хороший вопрос. Я один из тех немногих счастливых людей, которые без памяти влюблены в свою работу. Я хочу добиться успеха, это то, что мной движет. Карьера и успех - я думаю об этих вещах каждый день. Если бы моя невеста была здесь, она бы сказала, что работа - это моя жизнь. Это не так далеко от истины. Я нахожусь в распоряжении моих клиентов 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Они колесят по всему миру, делают свое непростое дело - я считаю, что как минимум должен стоять наготове, что бы облегчить их жизнь насколько это возможно. И еще я постоянно собираю информацию. Могу сидеть дома, смотреть телевизор, и быть на компьютере в интернете - читаю новости, анализирую последние события, собираю материалы по работе.
А.Т.: У тебя есть хоть какие-нибудь человеческие слабости?
М.А.: Я много ем, пожалуй, это все. Я за всю жизнь не выкурил ни одной сигареты, не пью. Из еды люблю суши… Да что там, люблю поесть, неважно что. Я очень непритязательный человек. Не тусовщик, не ищу, куда бы сходить, где посидеть, с кем познакомиться. Не ищу популярности, новых друзей. Моя невеста, семья и успех в работе - вот и все, что мне нужно в жизни.
А.Т.: Ты любишь теннис - как зритель? Смотришь теннис или какие-либо другие виды спорта по телевизору?
М.А.: Есть только один теннисист - помимо моих клиентов, - чьи матчи я смотрю. Это Роджер Федерер. Для человека, который играет в теннис, наблюдать, как он играет, видеть его вблизи, видеть, как реагируют трибуны… Это чистое удовольствие. Ну, а когда смотришь за игрой своих клиентов, которых знаешь лично, знаешь, как они переживают, это совсем другие ощущения. Дома смотрю баскетбол. Сам когда-то неплохо играл.
А.Т.: Насколько хорошо ты разбираешься в теннисе?
М.А.: Неплохо. В мои обязанности входит рекрутинг, и одна из моих сильных сторон - способность быстро и компетентно оценить возможности игрока. Но я взял за правило не вмешиваться в теннисную подготовку клиентов. Даже если мне кажется, что я могу им помочь советом, это не мое дело. Мое дело - найти им лучшего тренера, а не подсказывать: "Бей справа так, слева этак!" Есть агенты, которые любят вмешиваться в тренировочный процесс. Это не мой стиль. Вокруг теннисистов хватает людей, дающих ценные советы. Точно так же, как я бы не хотел, чтобы кто-то мне начал подсказывать, как мне вести переговоры.
А.Т.: Раз ты понимаешь толк в теннисе, то, наверное, у тебя есть любимый стиль. Затяжные дуэли на задней линии, яростные атаки у сетки…
М.А.: Мой любимый стиль - тот, который приводит к победе.
А.Т.: Тогда вернемся в Брадентон, к одиннадцатилетней Марии Шараповой. Как быстро ты рассмотрел в ней будущую звезду?
М.А.: Это было очевидно с первого взгляда. Как только я увидел ее на корте, я сказал: "Девчонку ждет большое будущее". Техника техникой, но в ней было что-то большее, что-то неуловимое. Ее собранность, концентрация, желание, движение, глубина удара… Я никогда не забуду свою первую мысль: "Каждый ее мяч ложится в сантиметрах от линии". Этому невозможно научить - желанию быть лучшей. Как бы мне хотелось, чтобы каждый мог взглянуть на Марию моими глазами, чтобы все поняли, насколько она необыкновенный человек. Я сам иногда не верю своим глазам. К сожалению, не все это могут разглядеть, потому что большинство видит в ней теннисистку и ничего более. Публика не знает, как она смеется, плачет, как растет, как меняется ее жизнь, как она к этой жизни приспосабливается, как реагирует на фанатов. Ужасно обидно, что лишь считанные единицы видят все это. У меня такое чувство, как будто я сижу в большом, мягком кресле и смотрю лучшее кино в мире, которое никогда не кончается. Я хотел бы донести это ощущение до болельщиков, но, боюсь, не найду слов, чтобы передать, насколько Мария особенный человек. Не только в теннисе, Бог с ним с теннисом! В мелочах. Иногда я просто качаю головой, наблюдая за ней, за ее поведением, реакцией. Это от Бога.
Вторая часть.
А.Т.: Макс, ты говоришь, что широкая публика не знает настоящую Марию Шарапову, как знаешь ее ты.
Но разве не в этом ее изюминка, ее тайна? Она дает мало интервью, ее родители не общаются с прессой.
Если ты, Елена, Юрий, сама Мария станете в один голос твердить, какая она замечательная, разве это не повредит ее образу звезды?
М.А.: Я имею в виду незапрограммированные моменты.
Когда садишься с ней и начинаешь обсуждать бизнес-концепты, ее бренд, и она все ловит на лету.
Когда спрашиваешь, кем и чем она хочет быть в 26-27 лет, и она отвечает четко и с уверенностью.
Она на сто процентов хозяйка своей судьбы. Люди слишком хорошо обо мне думают – считают, что я ее контролирую.
Или что отец ее контролирует. Мы над этим смеемся, это у нас стало внутренней шуткой. Никто не может управлять Марией Шараповой.
А.Т.: И давно она такая? Ведь ты знал ее еще девочкой.
М.А.: Всегда! Сколько ее знаю, она всегда знала, чего хочет. Она умница: знает,
когда попросить совета. Я разложу для
нее все по полочкам: я считаю так-то,
другие делали так-то, мы идем в таком-то направлении. Она скажет: хорошо, я
подумаю. Или: нет, мне это не подходит,
что можно поменять? По-моему, для девушки в ее возрасте просто ненормально так здорово соображать в бизнесе.
Является ли она загадкой для публики?
Не надо забывать, что она выиграла
турнир, называемый «Уимблдон», в
очень юном возрасте. Мы просто обязаны были в чем-то оградить ее, помочь
ей сохранить свою индивидуальность,
невинность, если угодно. Тот факт, что
она продолжает играть в хороший теннис, говорит о том, что мы сделали свою
работу. А она сделала свою: научилась говорить «нет» множеству заманчивых
предложений, от которых большинство молодых «селебрити» не отказываются.
Она правильно расставляет приоритеты. Не знаю, как там относительно тайны. По-моему, люди видят что Мария
– настоящая, и это главное.
А.Т.: Боюсь, что не все.
М.А.: Если ты имеешь в виду тех, кто
составляет о ней впечатление по колонкам светской хроники, я их в расчет
не беру. Я говорю о болельщике – простом болельщике, который, может быть,
работает на двух работах за мизерную зарплату, который покупает билет на
стадион и видит, как Мария борется за
каждый мяч и никогда не сдается. Когда
она выходит на корт, она не ведет себя
как примадонна, она не забыла свои
корни. Мне кажется, болельщики любят
ее за то, что она – боец, и в этом похожа на многих простых людей.
А.Т.: Тебе, наверное, хотелось бы, чтобы Марию любили все без исключения?
М.А.: У каждого человека есть свое мнение, в этом нет ничего плохого.
В спорте, как и в обществе в целом, нет согласия. Кто-то ее любит, кто-то ее
ненавидит – это нормально. Я думаю – надеюсь – что ее, по крайней мере,
уважают за то, чего она добилась. И я не провожу бессонных ночей, придумывая, как повлиять на остальных.
А.Т.: В чем привлекательность Марии
для спонсоров? Помимо всего, о чем мы уже говорили.
М.А.: Она – чемпионка, она стабильна,
она популярна у молодежи, разбирается в моде и стиле. Как говорится, «в теме». Ее любят девчонки, ее любят ребята, ее любят взрослые. Тинейджеры
всего мира ее просто боготворят. Говоря языком маркетинга, она привлекает
широкую демографию. Спортсменов, обладающих такой глобальной привлекательностью, можно пересчитать
по пальцам. Чтобы отделение, скажем, «Моторолы» в Японии было бы настолько же заинтересовано в услугах «звезды», как отделения в Австралии или Турции.
Возьми Дуэйна Уэйда. Он великий спортсмен, американцы его обожают. Но покажи его публике в Лондоне – ноль эмоций.
Тайгер Вудс, Андре Агасси – вот, пожалуй, и все.
А.Т.: Ты сказал однажды, что через несколько лет имя Шараповой будет таким
же мировым брендом, как Calvin Klein, BMW и Rolex. Это не преувеличение?
М.А.: Нет. Я просыпаюсь каждое утро с мыслями о бренде Шараповой.
Каждый из ее существующих или потенциальных контрактов, каждый ее шаг, каждая поездка – как это вяжется с ее брендом?
Как сделать так, чтобы Nike, Motorola, Canon, – все эти компании высшей пробы, не просто сотрудничали между собой, а продвигали бренд Шараповой?
А мы, разумеется, будем в свою очередь продвигать их марку.
Контракт с «Моторолой» это не просто: «Вот ваши деньги и привет». Это партнерство.
Я даже не читаю, что там написано в контракте,
сколько дней в году мы им пообещали. Я просто стараюсь им дать все – в пределах возможностей Марии – чтобы они получили максимальную отдачу
от своего вложения. И они, в свою очередь, делают для Марии все возможное. Бренд – это то, о чем я думаю днем
и ночью. Постоянно ищу новые идеи,
учусь на чужом опыте. Часами просиживаю с Марком Стейнбегом, агентом
Тайгера Вудса, и с другими агентами, у которых есть, чему научиться. Результаты своей работы я буду оценивать не
сейчас, а когда Мария покинет спорт.
Моя цель – сделать так, чтобы Мария Шарапова, уйдя из тенниса, могла заниматься абсолютно всем, чем ей будет угодно. Если этого не произойдет, значит, я плохо делал свое дело. Потому что она сделает все, что от нее будет зависеть. Если она захочет открыть всемирную сеть спа-салонов, то «Салоны Марии Шараповой» должны быть настолько же популярны, как, скажем, «Джинсы Келвина Клайна». Но это не приходит в одночасье. Нельзя выиграть пару турниров и стать брендом. Могу утверждать с полной ответственностью:
Мария сегодня ничего не делает просто так. Все, что она делает, досконально продумано и подчинено плану.
А.Т.: Где-где, а в России кое-что помнят
о планах и пятилетках, и мне кажется,
многие российские болельщики Марии
подозрительно отнесутся к такой формулировке. Скажут: «Мы так и знали, что
Шарапова – робот, живущий под диктовку IMG!» А ты, между тем, говоришь
об этом чуть ли не как о поводе для гордости.
М.А.: Все очень просто. Мария очертила
для нас сферу своих интересов и целей.
Она сказала нам, чего она хочет. Ее желания и легли в основу плана, который
теперь претворяется в жизнь. Она хочет
по окончании карьеры быть свободной
в своем выборе. Решит стать мамой,
завести кучу детей и никого не видеть
и не слышать – прекрасно! Но если она
захочет иметь свое ток-шоу или свою
линию одежды – все эти двери будут
перед ней открыты.
А.Т.: Рубеж в 26-27 лет, который ты упомянул, это абстрактные цифры, или Мария именно до этого возраста намерена
играть?
М.А.: Она как-то упоминала такие сроки. Просто она надеется именно к этому
возрасту достичь всех своих спортивных
целей. Жизнь в туре нелегка, думаю,
тебе не надо это объяснять. Плюс она
считает, что может предложить миру нечто большее, чем ее теннис. Может, она
пойдет учиться или займется еще чем-то интересным.
А.Т.: Вопрос, который муссируется в
прессе и на теннисных форумах после каждой рекламной акции с участием
Марии. Не считаешь ли ты, что Шарапова исчерпала себя как игрок и рекламоноситель? Или ее ждут новые контракты
и победы?
М.А.: Не думаю, что ее ждет много новых контрактов, она близка к пределу в
этом плане. Может быть, еще один (разговор состоялся за несколько недель до
официального объявления о контракте
с Land Rover – Прим. А.Т.) В будущем
мы будем только расширять сотрудничество по существующим на сегодня
контрак там. Что же касается тенниса… Если кто-то говорит, что Мария исчерпала свой потенциал как игрок, то
либо этот человек ничего не понимает в теннисе, либо это откровенный «наезд». Можно не быть фанатом Марии
Шараповой, но если ты разбираешься
в теннисе, ты не можешь не оценить,
как стабильно она играет. Ее соперницам по 24-25 лет, а ей всего 18, и она
регулярно доходит до полуфиналов, финалов. Если болельщики хотят быть необъективными, это понятно, это их прерогатива. Но если кто-то объективно не
видит, что ее ждет большое будущее, то
я уж не знаю. «Исчерпала себя»… Да она
еще только набирает обороты! Она еще
не реализовала и малой толики своего
потенциала – будь то маркетинг, теннис
или популярность.
А.Т.: О чем ты говоришь! Она практически на вершине.
М.А.: А я тебе говорю – малая толика.
Посмотри, чего достиг Агасси. Человек – икона.
Пит Сампрас – великий чемпион, но Агасси – кумир.
Посмотри на его послужной список: чего он добился на корте, его благотворительную деятельность, все, что он сделал для популяризации тенниса.
Он – мегафигура, причем во всем мире. А помнишь, когда ему было 18 лет?
А.Т.: Он был длинноволосым хулиганом
из подворотни.
М.А.: Он был другим. Но он повзрослел,
эволюционировал. То же самое произойдет с Марией. Ее ждет блестящая
карьера, если она избежит травм, разумеется. Она станет кумиром. Она будет
в состоянии изменить мир. Ты увидишь,
как она все больше и больше будет
подключаться к благотворительности.
Она уже занималась благотворительностью, но она хочет делать больше. Ты
увидишь, что вырастет из этой девочки,
и улыбнешься, вспоминая наш разговор – как ты думал, что она достигла
всего. Может быть – в маленьком мире
тенниса. Но она – больше, чем теннис.
Как Агасси. Мы стоим в самом начале
пути.
А.Т.: Как бы ты описал ваши взаимоот-
ношения с Марией? Вы так много проводите времени вместе, что не можете
не действовать друг другу на нервы…
М.А.: За все время – за все семь лет
– она на меня разозлилась один раз.
А.Т.: Кто был виноват?
М.А.: Даже не помню, но это было давно, она была совсем еще юной. Спроси
ее, если хочешь. Она и не вспомнит, наверное. Я знаю ее так давно, что чувствую безошибочно, когда с ней имеет
смысл разговаривать, а когда лучше
оставить в покое. У нас есть своя рутина. В день матча я никогда не звоню
ей, никогда не звоню Юрию. Если я им
понадоблюсь, они знают, где меня найти. Мы знаем роли и место друг друга.
Я бы сказал, наши отношения строятся
на взаимном уважении. И вместе с тем,
мне непросто без волнения видеть, как
она растет на глазах. Иногда мне кажется, что она мне как племянница.
А.Т.: Ты сознательно устанавливаешь
какие-либо рамки для ваших отношений? Держишь дистанцию?
М.А.: Наши отношения очень естественны и органичны. Я никогда не вмешиваюсь в ее личную жизнь, это не мое
дело. Я стараюсь быть ей другом, помощником, партнером в бизнесе. Все
получается само собой. Главное – я
стараюсь поддержать ее. Это особенно
важно, когда она проигрывает. В горе
и радости – быть рядом и поддержать.
Как поддержал бы собственную племянницу.
А.Т.: Интересно, как Мария видит тебя.
Она тебе никогда не говорила? Как
дядю, старшего брата?
М.А.: Да ну, что ты. Мы никогда об этом
не говорим. Я вообще никогда не пробовал облечь в слова свое отношение
к Марии до сегодняшнего дня. Я один
из немногих, кто был с ней с самого
начала, так что я знаю, что она меня
уважает. А там – может, она относится
ко мне как к дяде, может, как к другу, а
может, для нее на первом плане бизнес.
А.Т.: Припомни прошлогодний «Кубок
Кремля». Что отложилось от той поездки?
М.А.: Я рад, что Мария поехала, пусть
даже и с травмой. Если бы это был любой другой турнир, она, скорее всего,
просто снялась бы, потому что чувствовала себя очень плохо. Но она была
рада вернуться в Россию. Я никогда
не забуду момент, когда Мария вышла
с пресс-конференции. Она дала автограф маленькой девочке, лет одиннадцати, не больше. И девочка упала на
колени и подняла руки в той же позе,
что Мария, когда выиграла Уимблдон.
Я часто напоминаю Марии про эту девочку. У нее много болельщиков по
всему миру, но эта девочка была особенной. Истинная поклонница, боготворящая своего кумира. А на стадионе
самое большое впечатление на меня
произвели не те люди, что сидели в
первых двадцати рядах, а те, что были
в 21-м ряду и выше. Я примерно представляю, кто сидел в первых рядах. Мария и теннис вообще их, кажется, мало
волновали, им было важно показаться
на престижном матче. Верхние ряды
– вот кто болел за нее, реагировал на
ее удачи ошибки, делился своей энергией и любовью.
А.Т.: Как тебе понравилась Москва?
М.А.: Это была тяжелая поездка, очень
настырная пресса, одним словом, зоопарк. Мария волновалась, хотела получше выступить для своих фанатов
– для тех, кто сидел выше 20-го ряда.
Мне кажется, она с честью выдержала
испытание, хорошо держалась с прессой и, главное, была самой собой и
смогла получить удовольствие от поездки. Я бывал в Москве и раньше, это
поразительный город. Но прошлой осенью мне было не до развлечений.
А.Т.: Увидит ли Марию Шарапову российская публика опять? И как скоро?
М.А.: Обязательно увидит. Россия – родина Марии, неотъемлемая ее часть.
Осенью она планирует вернуться на «Кубок Кремля».
А.Т.: Я слышал, что IMG рассматривала
возможность сотрудничества с потенциальными российскими партнерами для Марии. Вышло из этого что-нибудь
путное?
М.А.: Мы пытаемся установить связи с некоторыми российскими компаниями. При этом упор делается на
благотворительный аспект. Мне кажется, чем больше ее популярность,
тем больше времени она будет посвящать благотворительной работе. На
это нужно время, а в 18 лет это очень
непросто. Я гарантирую – если бы ты
спросил Андре Агасси, когда ему было 18, каковы его планы относительно Фонда Агасси, он бы понятия не имел,
о чем ты говоришь. Мария хочет отдавать, любит отдавать. Она с удовольствием отдала выигранный «Порше»
детям Беслана. Но она прекрасно знает, что может дать больше. Я уверен,
что по мере того, как она будет взрослеть и у нее будут появляться возможности для отдачи, она погрузится в
благотворительную работу в России. Я
думаю, что она хотела бы, чтобы у девочек, обладающих теннисным талантом, была возможность тренироваться в России, а не уезжать из страны и
два года не видеть маму. Я не знаю, во
что это выльется – откроет ли она академию в России, будет ли она строить
корты, раздавать бесплатные ракетки
или еще что. Опять же хочу подчеркнуть, что это мои догадки – Мария не
делилась со мной такими планами, но
я уверен, что, когда она повзрослеет
и вплотную займется благотворительностью, Россия будет для нее одним из приоритетов.
Третья часть.
А.Т.: Прекрасно, но что-то мы заговорились о Марии. А ведь ты обещал поделиться секретами своей профессии. Например, такой вопрос. «Джерри Магуайр»
– голливудская сказка или правда жизни и настольный фильм каждого агента?
М.А.: (смеется): Хороший фильм, можно посмотреть.
А.Т.: А верить можно?
М.А.: Почему бы и нет. Ну, подумаешь, раздули немного – это же кино. В порядке вещей.
А.Т.: Сам ты, кажется, никогда не был в шкуре героя Тома Круза? Не сидел без клиентов, без денег, на грани банкротства, не чувствовал себя героем драмы…
М.А.: Маленькие трагедии разыгрываются каждый день, и клиенты у каждого агента разные.
Таких, как в фильме, у меня не было. Подожди, я тебе кое-что
покажу, тебе понравится.
Макс достает свой мобильный телефон, который перед началом разговора предусмотрительно выключил.
– Читай, что здесь написано.
Как известно, мобильник можно запрограммировать, чтобы при включении загоралась короткая надпись. Обычно
это «Привет!» и имя хозяина. На экране айзенбадовского аппарата красуется: Bob Sugar
А.Т.: Боб Шугар? Антигерой из «Джерри Магуайра»? Безжалостный карьерист, способный пойти по трупам? Но почему?!
М.А.: Не знаю, захотелось в шутку так подписаться.
А.Т.: Он что, твой герой? Предпочитаешь жесткого Шугара совестливому Магуайру?
М.А.: Будем считать, что так. Нравится мне старина Боб, что поделаешь.
А.Т.: Ты – Боб Шугар?
М.А.: Не-е…
А.Т.: А ради клиента можешь им стать?
М.А.: Может быть. Я думаю, что смогу ввязаться в драку за своего клиента.
Но драться буду честно. Надеюсь, что у меня репутация честного человека. Я всегда стараюсь быть справедливым
и делать то, что считаю правильным. Не люблю пользоваться положением и чужими слабостями. Долгосрочные
отношения важнее сиюминутной выгоды. Если я заключаю сделку от имени Марии, то стараюсь помнить, что передо мной наши будущие партнеры. И не
допускать такого, чтобы они почувствовали себя проигравшей стороной. Этому меня учили в IMG. Соблазн иногда
велик: я чувствую за собой силу, потому что у меня – сама Мария Шарапова. Но
пользоваться силой надо с умом, потому что это отразится на моей репутации и на репутации Марии. Если я веду себя
как хам, значит, по ассоциации, Мария – хамка.
А.Т.: Какая-то логика в этом есть.
М.А.: Может быть, другие агенты работают по-другому, может, им важно получить все деньги сразу, а потом хоть трава не расти, но это не мой стиль. Мне
важно, чтобы у моих партнеров каждый раз оставалось ощущение, что они в выигрыше. Бывает, я веду переговоры
с людьми, которые хотели быть заключить сделку с Марией, но сумма, которая устраивает нас, им не по карману.
Бывает, они колеблются, но я чувствую, что им некомфортно от названной цифры. И я первый говорю: «Давайте оставим эту затею».
А.Т.: То есть, сам отговариваешь «покупателей» от сделки? И часто?
М.А.: Сколько угодно. Говорю: «Не надо, вам это не подходит». Зачем делать бизнес с людьми, которые с самого начала
недовольны условиями? Я хочу иметь дело с человеком, который скажет: «Это выгодно для меня, и пусть Мария будет не в обиде».
А.Т.: Что нужно, чтобы стать хорошим агентом?
М.А.: Надо любить свою работу. Страстно. Надо много суетиться, бегать, переворачивать, как говорится, каждый камень. И помнить, что в этой работе
много того, что мы называем bullshit.
А.Т.: Ну, это слово так много значит. Ты хочешь сказать – много вранья?
М.А.: Нет, мелочевки, канители, грязной работы. Победы в Уимблдоне случаются не каждый день. А вот поменять
Шараповым билеты в три часа ночи – это сколько угодно, и это должен сделать я. И делаю. Не гнушаюсь никакой
работой, потому что помню, откуда и как я к этому пришел. Если я брал Марии билеты и заказывал отели, когда ей
было одиннадцать, почему бы мне это не сделать сегодня? Я что, стал такой большой шишкой, звездой? По-моему, некоторые агенты иногда забывают
свое место. Для меня нет слишком маленьких поручений, и я всегда предпочитаю находиться в тени. Ты меня знаешь – это первое интервью, которое я
даю за свою жизнь.
А.Т.: Хорошо, скромность и безотказность. Что еще ты делаешь лучше других?
М.А.: Ракурсы. Увидеть каждую ситуацию со всех возможных ракурсов, во всех разрезах. Все, что мы делаем и
говорим – все имеет последствия. Если я сделаю так, как мой поступок повлияет на это? Как отразится на том? И так – каждая мелочь.
А.Т.: Продумываешь комбинацию на несколько ходов вперед?
М.А.: Постоянно!
А.Т.: В шахматы, наверное, играешь?
М.А.: Да нет, у меня другие игры. И вот еще – наверное, один из самых главных навыков. Уметь обращаться
с людьми. Со всеми. Возьми бабушку-волонтерку, которая выдавала мне сегодня пропуск. «Здравствуйте, как
поживаете?» – это должно быть на автомате.
А.Т.: То есть, быть экстравертом, любить людей?
М.А.: Ну, я-то не слишком большой экстраверт. Но когда приезжаю на турнир, я себя «подрубаю». Ты не представляешь, сколько агентов вваливаются в
офис: «Эй, где мой пропуск? Я такой-то». Мне кажется, мое преимущество в том, что я умею… как бы это правильней назвать?
Обезоружить человека. Быть приятным в общении. Это так просто: «Здравствуйте, как ваши дела?» А они потом скажут: «Этот агент Макс – нормальный парень». И когда
мне понадобится лишний пропуск или какая-нибудь другая услуга, помогут с удовольствием. Я же знаю, что многие за мной наблюдают со стороны:
как этот агент Шараповой будет себя вести? Наверное, будет расхаживать, как напыщенный индюк. Нет. Работать честно, знать ракурсы и учиться – вот
мои принципы. Я не всезнайка, я всегда готов учиться. Хочешь верь, хочешь нет, я многому научился у Юрия.
А.Т.: Чему, например?
М.А.: Всему. Его отношению к работе, его страсти, его преданности Марии.
Своим примером он установил планку для всех нас, входящих в «команду Шараповой». И не то, чтобы у него были
какие-то писаные правила: делай то-то, будь таким-то. Нет, просто, наблюдая за ним, понимаешь, что от тебя
требуется. Поневоле проникаешься уважением к нему, когда узнаешь его историю, через что он прошел. Причем, заметь, он тоже не строит из себя
умника. Просто он знал, как собрать вокруг Марии лучших специалистов.
Он – как разыгрывающий в баскетболе. Отдать Марию Лэнсдорпу, послать ее туда-то, нанять того-то. А не как
многие родители, которые думают: я тренер, значит, я все решаю и все делаю сам. Вот это я тоже у него перенял и теперь стараюсь подобрать для
Марии лучших агентов из недр IMG.
Например, познакомил с директором модельного отделения компании. Если она занимается духами, я приглашаю дипломированного эксперта
в этой области, беру его с собой на переговоры – понятно, что он сможет лучше заключить сделку, чем я. Я не жадный, не пытаюсь сам провернуть
каждую сделку, только окружить Марию лучшими специалистами. А я ими дирижирую. Вот этому я научился у
Юрия. Не будь самым умным, а ищи умных людей для окружения своего подопечного.
А.Т.: Высока ли конкуренция среди агентов? Окружение, в котором приходится работать – это «террариум» или сообщество? Или закрытый
клуб?
М.А.: За что люблю теннис – им занимаются прекрасные люди, с которыми приятно работать. В других видах спорта, боюсь, это не так. В NBA,
NFL люди пожестче. Возможно, это связано с тем, что там работает много агентов-одиночек, в то время как в
теннисе в основном заправляют три большие фирмы. Среди теннисных агентов у меня много друзей, даже
работающих на SFX и Octagon. Да, мы сцепляемся иногда, когда пытаемся завербовать игрока, но в целом все
происходит очень цивилизованно. Мы играем в теннис, подтруниваем друг над другом. Все строится на взаимном уважении.
А.Т.: Были случаи, когда агенты оставались заклятыми врагами после «драки» за перспективного клиента?
М.А.: Теннисистов, за которыми охотятся все агентства, не так много.
Да, если такое происходит, то потом некоторое время неудобно себя чувствуешь, находясь в одной комнате с соперником, но это быстро проходит.
Как я сказал, теннис в этом смысле нетипичен.
А.Т.: Но конкуренция при этом…
М.А.: Бешеная. Но это ничего. Когда хорошие люди с азартом делают свое дело, это хорошо.
А.Т.: Как игра?
М.А.: Именно.
А.Т.: Богатый ли ты человек?
М.А.: Я богат в любви, – пытается отшутиться Макс.
А.Т.: А серьезно?
М.А.: Зависит от твоего определения богатого человека.
А.Т.: Важно не мое, а твое определение, и насколько ты под него подпадаешь.
М.А.: Я себя определяю как «недостаточно преуспевшего». Я – как Мария.
Еще только вкусил успеха.
А.Т.: Из чего состоит заработок агента?
Зарплата, проценты?
М.А.: Зарплата. Не проценты, нет. Зарплата и бонусы.
А.Т.: Ну, а бонус, наверное, зависит
от того, сколько заработал твой клиент?
М.А.: В нашей компании бонус зависит больше от того, какие результаты показывает твое отделение в целом. На
мой взгляд, это справедливая система, я не жалуюсь. Я тебе вот что скажу. У меня есть друзья, которые зарабатывают миллионы на Уолл-стрите. И все
они хотели бы заниматься тем, чем занимаюсь я. Я зарабатываю приличные деньги и уверен, что добьюсь гораздо
большего успеха. Тем не менее, когда мы с друзьями идем в ресторан, угощают пока они. Но я с удовольствием
иду на работу каждый день, а этого за деньги не купишь.
Я выключаю диктофон, а Макс Айзенбад включает свой телефон с е-мейлом и в сердцах чертыхается. За последний
час у него в ящике накопилась чуть ли не сотня сообщений. Сколько из них – от Марии?
Алексей Толкачев, "Спорт-Экспресс" специально для © "Теннис & Бизнес"
№ 5 - 8, 2006
|
|
|
|
|
